Живописные деревни над Монтре издавна привлекали состоятельных иностранцев, которые никогда не жалели средств, чтобы приобрести на сходящих к озеру уступах пусть даже небольшие, но очень ценившиеся во все эпохи дома.

В той части деревни Глион, что называется Ан Граншам (En Grandchamp), на крутом подъеме, который ведет в деревню Ко, во второй половине XIX века был построен дом, навсегда затем получивший по первым владельцам имя «Вилла Рибопьер».

Водуазская семья де Рибопьер (de Ribaupierre), известная в Грансоне у Невшательского озера с середины XVII века, происходит, как принято считать, из Эльзаса и якобы когда-то именовалась Раппольштайн (Rappolstein). Однако, если не брать в расчет легенды, доподлинно известно только то, что со временем в Швейцарии семья разделилась на грансонскую и ролльскую (из города Ролля) ветви, а один из представителей ролльской ветви рода, Жан-Франсуа или просто Франсуа де Рибопьер (дата рождения неизвестна, крещен в 1754 г.), в 1778 году отправился с рекомендательным письмом от Вольтера на поиски счастья в Россию. В России он стал именоваться Иваном Степановичем, поступил в военную службу, завоевал доверие Г. А. Потемкина, быстро вошел в ближний круг Екатерины II и сделал неплохую карьеру. Иван Степанович, однако, не проводил всю жизнь на придворном паркете: отправившись на войну с турками, в декабре 1791 года он геройски погиб при легендарном штурме Измаила.

Его единственный сын, Александр Иванович (1786—1865) был дипломатом и государственным деятелем — посланником в Константинополе, членом Государственного Совета. В день коронования Александра II в 1856 году А. И. Рибопьер был возведен в графское достоинство.

Сын последнего, действительный статский советник граф Иван Александрович Рибопьер (1817—1871), станет первым из русских Рибопьеров, кто вернется в страну предков. Весь его семейный круг окажется связанным со Швейцарией. Здесь жили и окончили свои дни две его сестры, графиня Софья Голенищева-Кутузова и княгиня Татьяна Юсупова. Родной брат супруги графа Софьи Васильевны, князь Андрей Васильевич Трубецкой, стоял у истоков создания православного прихода в Веве и был первым старостой новопостроенного Свято-Варваринского храма.

Дочь графа Ивана Александровича, графиня Александра Ивановна Рибопьер, фрейлина Императрицы, в 1879 году в Монтре вышла замуж за поручика Лейб-гвардии Гусарского полка князя Павла Ивановича Кантакузена, и с тех пор глионский дом Рибопьеров оказался связан с историей семьи Кантакузенов. После смерти в 1923 году княгини Александры Ивановны (или Алисы, как ее именовали в Швейцарии), дом достался ее детям, двум братьям и сестре князьям Кантакузенам — Георгию и Константину Павловичам и Софье Павловне, по браку Нарышкиной. Причем выданный в 1926 году первоначальный швейцарский сертификат о наследстве упоминал, помимо этих трех обосновавшихся на Швейцарской Ривьере лиц, еще и двух других братьев, князей Ивана и Матвея Павловичей Кантакузенов, погибших еще в 1918 году в вихре гражданской войны. Видимо, в семье долго отказывались верить в их гибель… Лишь в июне 1942 года, по новому соглашению, части Ивана и Матвея были поделены между другими Кантакузенами. А 27 октября того же года, по договору о разделе имущества, дом полностью перешел к князю Константину Павловичу, который уже достаточно давно там проживал с супругой Екатериной Александровной, урожденной Нарышкиной.

К этому времени вот уже много лет, с начала 1920 годов, Кантакузены использовали дом как пансион, сдавая в нем всем желающим удобные уютные комнаты. На вилле Рибопьер разворачивались хрестоматийные картины эмигрантской жизни, описанные у одних литераторов и публицистов со злорадством, а у других с милой ностальгической грустью: каждое утро князь затапливал печку, чинил и убирал по дому; княгиня готовила обед для постояльцев, а вечером сама подавала на стол в общей гостиной. Без прислуги, в крайней нужде… Не от хорошей жизни устроили обитатели виллы Рибопьер этот пансион, а чтобы только выжить без средств в чужой стране, где кроме этого унаследованного дома у семьи ничего не было.

Пансион пользовался очень большой популярностью, туда ехали и ехали постояльцы — и летом, и зимой (притом, что крутые подъемы в Глион от снега не чистили, и до железнодорожной станции приходилось добираться на лыжах), и часто оставались подолгу. Причем в Глионе гостили не только многочисленные родственники, знакомые, сослуживцы и однополчане из эмигрантов. Полюбоваться видами, а также пообщаться с настоящими русскими князьями приезжали многие заезжие иностранцы, особенно англичане. Некоторые знаменитости тех лет также отметились на вилле Рибопьер. С 1927 по 1932 гг. там, например, жил известный авиатор начала XX века Альберто Сантос-Дюмон, автор многих рекордов дальности и продолжительности полетов.

Пансион Рибопьер просуществовал в общей сложности около полувека. После смерти князя Константина Павловича в 1956 году, его детям дом достался в собственность, а вдова — княгиня Екатерина Александровна, которую многие помнят под семейным прозвищем «Мима», получила право пользования. Она осталась жить в доме, и пансион продолжал действовать. Но по-прежнему без всякой прибыли: денег едва-едва хватало, чтобы окупать затраты на поддержание в порядке ветшающих строений. До последних лет существования пансиона там так и не было налажено хорошего отопления...

Однако все выправляла удивительная мирная семейная обстановка. Так было всегда: и по свидетельствам тех, кто застал пансион в 1960-е, и по воспоминаниям о более ранних временах. На трех этажах в одном корпусе и на двух в другом могло одновременно разместиться до двух десятков человек. Дом практически всегда был полон, причем никаких официальных объявлений о сдаче комнат никто никогда не давал, по крайней мере, в последние десятилетия существования пансиона. Все вертелось в одном большом кругу родственников, знакомых и друзей. Однако если совершенно посторонний человек звонил или писал и просил о приезде, то место находилось и для него.

В последние десятилетия своего существования пансион стал также исполнять роль старческого дома. С некоторых пор там постоянно жило несколько русских дам преклонного возраста, средства на содержание которых выдавались Красным Крестом.

После смерти княгини в конце 1971 года, занятые домом участки начали постепенно продаваться. К концу 1980-х годов вся территория бывшего имения Рибопьеров-Кантакузенов перешла к новым владельцам, а сам дом оказался разделенным между двумя хозяевами.

О старых временах осталась только память. А все, кто хоть как-то был связан с виллой Рибопьер, хранили и продолжают хранить о доме самые нежные воспоминания. С большим воодушевлением всегда рассказывал автору об этом месте проведший свои детские годы в Глионе приснопамятный епископ Амвросий (1947—2009), в миру князь Кантакузен, внучатый племянник владельцев виллы. Сам он жил с родителями в другом уголке Глиона, неподалеку, но, само собой разумеется, постоянно бывал на вилле у родных. А нынешний владелец части дома, Ханс Бауманн, говорил автору, что до сих пор к нему в Глион наведываются люди, которые хотят посмотреть на место, где когда-то в детстве они проводили счастливые и беззаботные недели...